За сумеречным порогом - Страница 33

Она запустила пальцы в волосы и сжала голову. Слезы текли по ее щекам. Она вытирала их рукавом. Дыхание ее участилось, она захлебывалась рыданиями. Экран заморгал, она нажала не на ту клавишу, начав с маленькой буквы «ф» вместо прописной «Б», и стерла ее. Пальцы ее онемели от холода и шока, мозг оцепенел.

Лампы наверху жужжали, как трупные мухи. Кэт набрала первую строчку репортажа, стерла ее, набрала снова. Закрыв глаза, попыталась выбросить все из головы, но клавиша стирания в мозгу отказывалась подчиняться. Это всего лишь еще один репортаж, сказала она себе и, сжав зубы, набросилась на клавиатуру; это всего лишь еще один репортаж. И больше ничего.

Кэт быстро закончила статью, проверила и положила на стол редактору новостей, сопроводив ее запиской: «Присутствовала там. Видела все собственными глазами».

Выжатая как лимон, она выключила компьютер и пошла домой. Очутившись в своей квартире, Кэт налила себе изрядную порцию виски и приняла горячую ванну. У нее не было ни аппетита, ни сил, чтобы приготовить чего-нибудь поесть. Подогрела немного томатного супа из консервной банки, сделала тост и в ночной рубашке свернулась калачиком на диване перед телевизором.

В эту ночь, впервые с тех пор, как она перестала быть ребенком, она спала при включенном свете.

14

Смех Анджи раздался в ночи так ясно, как будто разбилось стекло.

Она смеялась над ним.

Харви Суайр уставился сверху на пустую комнату. Сука. Смех раздался откуда-то издалека, он звенел над крышами. Харви почувствовал, что движется – через комнату, затем через окно – в темную ночь. Снова смех, притягивающий его к себе.

Смех кружился над домами на другой стороне улицы. Внизу он видел бассейн, подсвеченный подводными лампами, слышал разговоры, смех, звяканье ложки о блюдце.

Харви скользнул поверх крыш на другую улицу, держа путь туда, откуда доносился смех. Он увидел знакомый тупик. В конце его были ворота, которые всегда стояли распахнутыми, и проселочная дорога, ведущая к пустырю. Он ясно видел колею, она огибала электроподстанцию и через заросли на пустыре вела к деревьям. Еще одна колея, более неровная, отходила вправо и сворачивала к небольшой поляне. Именно туда он всегда привозил Анджи после вечерней прогулки, прежде чем подвезти домой.

Вдалеке он увидел слабый свет, но потом понял, что это было вовсе не далеко, а всего приблизительно в ста ярдах впереди – желтый свет из салона автомобиля. Свет погас. Он снова услышал смех.

Из автомобильного приемника доносилась металлическая музыка. Треск, голоса, снова музыка, потом забубнили новости, опять треск – настраивались на радиоволну. Снова музыка, теперь она слышалась более четко: «Бич бойз» пели «Когда я ее поцеловал». Харви почувствовал, что в нем растет беспокойство, а с ним и злость. Послышалось хихиканье.

– Тим! Нет! Господи, у тебя такие холодные руки! Оу, о-о-о!

Невнятное бормотание.

Он опустился ниже к машине и услышал звук разрываемой фольги.

– Я сама его надену, – сказала Анджи. – Мне так нравится его надевать.

Автомобиль оказался большим блестящим «ровером». Анджи и мальчишка, которого он никогда прежде не видел, расположились на заднем сиденье. Передние сиденья были задвинуты вперед, их спинки откинуты почти горизонтально. Темные волосы парня, подстриженные под Битлов, спадали ему до самых глаз. Брюки и трусы спущены до щиколоток. Платье Анджи подоткнуто под грудями. Они были гораздо больше, чем Харви представлял себе, с ярко-розовыми затвердевшими сосками. Трусиков на ней не было, и, когда она опускалась на колени, он увидел ее голые ноги вплоть до светлого пушистого треугольничка и розовых лепестков влагалища.

В руке Анджи держала напрягшийся член парня, огромный член. Харви удивили его размеры. А свободной рукой хорошо натренированным движением, что не понравилось Харви, она приставила розовый «дюрекс» к головке так, чтобы кончик презерватива остался висеть в виде соска. Медленно, чувственно играя, она скатывала презерватив по пенису, то вверх, то вниз.

– Осторожней, – сказал мальчишка, – ты вынудишь меня кончить.

Злость как ножом резанула Харви. «Корова!» – хотел закричать он. Злость росла, пульсировала в нем, вызывала головокружение.

– Сука! – завопил он, но не раздалось ни единого звука. Ни единого. Больше он ничего не видел.

Затем Харви неожиданно оказался на потолке собственной спальни, глядя вниз на себя самого, лежащего в постели, все еще одетого, в стоптанных башмаках.

«Господи, я – в отрубе», – подумал он.

Он попытался опуститься вниз, скользнуть в свое тело, но невидимые руки крепко держали его у потолка. Он увидел, как его тело село, увидел, как он протер глаза, прошелся руками по волосам. Харви попробовал спуститься вниз, снова вернуться в собственное тело, но не мог, руки крепко держали его.

Испуганный, он с любопытством наблюдал за самим собой: вот он встал с постели, подошел к раковине, открыл кран холодной воды и брызнул себе в лицо, но ничего не почувствовал. Он сделал еще одну попытку вырваться.

– Отпустите меня! – невнятно бормотал он. Ужас внутри его все сгущался. Неожиданно он испугался, что его может засосать в потолок, и тогда атомы и молекулы сомкнутся вокруг него и он останется там навсегда.

Харви следил, как он выходит из спальни, идет по лестничной площадке, спускается по ступенькам. Паря над собственным телом, Харви видел, как он открывает левый ящик стола в холле, вынимает оттуда набор автомобильных ключей, берет ключ от дома и выходит через парадную дверь.