За сумеречным порогом - Страница 49

Кто-то наступил ей на пятки, и она, вздрогнув, сделала шаг.

– Простите, – произнес чей-то голос.

Кэт сняла туфлю и потерла пятку. Очередь двинулась вперед. Она вручила свой пригласительный билет охраннику в униформе и вошла в большой зал. Это было типичное современное муниципальное помещение, спокойное и просторное: много воздуха, абстрактная роспись на потолке и барельефы на стенах, примерно пять сотен тяжелых оранжевых пластиковых стульев, из которых две трети были уже заняты. Из микрофонов мягко лились негритянские спиричуэлс.

Кэт села в задних рядах, удивляясь разношерстности публики. Она ожидала увидеть дамочек в шляпках, приколотых к подсиненным сединам, но в основном это были молодые, модно одетые люди не старше двадцати пяти. Кэт заметила и небольшое число пожилых людей, одетых в лучшие воскресные одежды – по-видимому, ради своих ушедших в иной мир близких на случай, если они внезапно тут появятся.

На сцене стояло белое кресло из искусственной кожи и стол, накрытый белой скатертью. Искусственные желтые и белые цветы в корзине скрывали микрофон. Люди все прибывали. Кэт незаметно вытащила из сумочки блокнот и, прикрыв пиджаком, начала делать краткие записи.

Свет на сцене стал ярче, появился высокий блондин с золотыми серьгами, в желтом смокинге, с микрофоном в руке.

– Леди и джентльмены! Возможно, некоторые из вас уже встречались с Дорой. Те же, кто еще незнаком с ней, увидят сегодня много интересного. Она отдохнула от своего недавнего турне вокруг земного шара и теперь находится в пике своей энергии. Она начнет этот вечер с того, что передаст многим из вас послания от ваших близких и любимых, которые покинули этот мир. Затем Дора проведет сеанс исцеления, и те, кто в этом нуждаются, могут остаться после основной части ее выступления. – Блондин вытянул руку и сверкнул улыбкой, обнажив рот, полный белых зубов. – Леди и джентльмены, Дора Ранкорн!

Он исчез в левой кулисе, и справа под фанфары, в ярком свете прожекторов появилась медиум. На ней было белое атласное платье с воротником, отделанным рюшами.

У Кэт побежали по спине мурашки. Ей вспомнился атлас и оборочки, обрамлявшие гроб Салли Дональдсон.

Медиум одарила всех королевской улыбкой, поклонилась, взмахом руки успокоила аплодирующую публику, села в белое кресло и кашлянула. Музыка и аплодисменты смолкли, раздался треск, потом шелест и снова треск – она налаживала микрофон.

Дора Ранкорн оказалась куда меньше, чем на фотографии, и гораздо толще. Она была размалевана, будто певичка из ночного клуба.

– Приятно снова встретиться с вами, мои дорогие. – Голос у нее был хриплый, с простой деревенской интонацией, она картавила. – Я только что вернулась из Америки. За шесть недель я побывала в двадцати семи городах. Приятные люди эти американцы, у них такая сильная духовная связь со своей страной. Но сегодня вечером я тоже чувствую здесь сильную связь.

Дора Ранкорн раскинула в стороны руки, словно бабочка крылья, при этом пальцы ее шевелились, и, тяжело задышав, закрыла глаза.

– Сегодня здесь много энергии. Это будет неплохой вечер, вокруг меня ваши друзья и родственники. Их так много, что я не знаю, с кого начать. Я слышу имя Рекин в Шотландии. – Она открыла глаза. Пожилая женщина с седыми волосами подняла руку. – Здесь джентльмен по фамилии Рекин, он недавно умер. Верно?

Женщина кивнула. Аудитория молчала.

– Он хочет, чтобы вы передали его пожелание кому-то по имени Фаркуарсон. Вы знаете кого-нибудь по имени Фаркуарсон, который в последние шесть месяцев сменил дом или работу?

Женщина покачала головой.

– Полагаю, это Фаркуарсон, – сказала медиум. – Нет?

Седая женщина снова покачала головой.

– Запомните это, дорогая. Через пару дней вы поймете, что это значит. – Медиум закрыла глаза и снова тяжело задышала. – Я принимаю послание для того, кого зовут Уайт или Уайтинг.

Трое подняли руки.

– От человека, который говорит мне, что умер около года назад.

Двое опустили руки. Осталась женщина лет под сорок, с суровым лицом, которая сидела в одном ряду с Кэт, только чуть подальше. У нее были длинные рыжие волосы, запрятанные под берет, одета она была в зеленый пиджак.

– Этот человек был вашим отцом, не так ли?

– Мужем.

– Мне очень жаль, дорогая. Были какие-то помехи, и я не все расслышала. Он говорит, что вы сделали перестановку в его комнате.

– Я переехала в другой дом, – холодно сказала женщина.

Уверенности в голосе Доры Ранкорн поуменьшилось.

– Именно это я и имела в виду, дорогая. – Уверенность снова вернулась к ней. – В новом доме вы поставили его кресло в другое место.

– Я его продала, – заметила женщина.

Медиум победно улыбнулась:

– Думаю, именно это он и пытается мне сказать: вы убрали его из своей жизни, и ему не очень приятно, что вы так поступили. – Она просияла улыбкой, снова закрыла глаза и некоторое время сидела молча. – Я получаю сообщение для кого-то по имени Парке, уроженца одного из западных графств.

Девушка с копной черных волос резко подняла руку, затем, немного поколебавшись, подняла руку и пожилая женщина.

– От кого-то по имени Билл.

Пожилая леди опустила руку.

Медиум взглянула на девушку:

– Думаю, это ваш дядя, верно?

– Мой отец.

– Так я и думала – либо ваш дядя, либо отец. Умер около пяти лет назад?

– Десять.

– Он предупреждает вас относительно лестницы. Думаю, он беспокоится по поводу сломанных перил.

– Мы живем в одноэтажном щитовом доме, – сказала девушка.