За сумеречным порогом - Страница 55

– Классная вечеринка, – с трудом выговаривая слова, пробормотал Данс и попытался сфокусировать взгляд на лице Харви. Тощий, с длинным острым носом, с короткими жидкими волосами, круглым ртом, почти без подбородка и с мелкими острыми зубками, он напоминал Харви мышонка из детского фильма.

– Не имея клитора, ни одна женщина не может достичь оргазма, это невозможно, – невнятно шепелявила пьяная девушка рядом с холодильником.

– А разве не зависит от глубины проникновения? – поинтересовался Тед Блейк.

Внимание Роланда Данса переключилось на эту парочку, он неодобрительно нахмурился, попытался сосредоточиться и снова наклонился к Харви.

– Я бы сказал, это уже слишком, а? – Он отхлебнул пива.

Харви не понял, что Данс имеет в виду – девушку в мини-юбке или тему разговора. Он посмотрел на девицу, на ее обтянутые ажурными колготками бедра и почувствовал эрекцию. Уж не вмешаться ли в их разговор? – подумал он.

– Некоторые африканские племена это делают, не так ли? – бросил он реплику.

– Нищего подобного, – воинственно огрызнулась девица. – Не у всех щернокожих большие «петухи». – Она мотнула головой и покосилась на Харви. – Во всяком шлучае… эт-то ошень лищный… ражговор.

– Ты в чем собираешься специализироваться? – спросил Роланд Данс, пытаясь сменить тему.

– Я еще не решил, – коротко ответил Харви, раздосадованный, что прервался его разговор с девушкой. Но тут же понял, что ему следует воспользоваться случаем, и улыбнулся Дансу: – Кстати, я хотел кое-что у тебя спросить. Насчет больного, который поступил в начале недели, его имя Мидуэй. Мистер Уэндли оперировал его во вторник. Ты там тоже присутствовал.

– Мидуэй?

– Вторая операция во вторник утром. Пожилой мужчина, полостная операция. У него была остановка сердца.

Громкость музыки возросла на несколько децибел, заглушив его слова.

– Извини! – заорал Данс. – Говори погромче.

Харви повторил все, что сказал.

– А… аневризма аорты.

– Я дежурил при нем в реанимационной палате, – сказал Харви. – Когда он пришел в себя, то сказал мне, что во время операции был в сознании.

– В сознании?

Харви уставился на свое пиво.

– Ну, не то чтобы в полном сознании. Он сказал, что парил под потолком операционной и видел все, что происходит. Он описал, где каждый из нас стоял и что делал. – Харви оторвал взгляд от пива. – Он рассказал мне, что делал я.

Ассистент анестезиолога кивнул, к нему снова вернулась его надменность.

– Такое встречается сплошь и рядом, старик, – сказал он.

– В самом деле?

– Точно.

На какое-то мгновение ажурные колготки отвлекли Харви.

– Ты хочешь сказать, что люди могут покидать свое тело?

Еще один студент-медик и медсестра, которую он знал, хихикая, вошли на кухню и стали рыться среди винных бутылок.

– Люди и в самом деле могут оставлять свои тела и парить повсюду?

– Да, в этом нет ничего необычного. Это иллюзия.

Харви почувствовал некоторое разочарование.

– Что ты хочешь сказать?

Анестезиолог уставился на него, как на идиота.

– Я вызываю ее лекарствами. Анестезия нейролептиками. Думаю, вы этого еще не проходили.

– Нет.

Музыка прекратилась, давая короткую передышку.

– Ты говоришь, это лекарства дают такой эффект?

– Конечно. Сочетание препаратов с разными свойствами. Например, галоперидол из бутирофенонов. Кетамин, когда хочешь поддерживать больного в полусознании. Он хорош при травмах, когда нужно кого-то вынимать из машины или из-под обломков здания, – не снижает артериального давления.

– И они думают, что находятся вне своего тела?

Данс кивнул.

– Наверное, на них это скверно действует?

– Да, конечно. Особенно кетамин. Он вызывает ужасные послеоперационные кошмары, которые могут продолжаться несколько дней, иногда недель. Очень поганое чувство.

Харви отхлебнул еще пива. Ему следует быть осторожным – из-за лекарств. Больше пинты – и он начинает чувствовать себя странно.

– Ты веришь, что кто-то и в самом деле может покидать свое тело?

– Ты говоришь о душе?

– О душе, или сознании, или какой-то энергетической субстанции.

– Чистейший вздор. Ты знаешь, что в одном из библейских храмов, где происходили чудеса, из-под земли выбивалась закись азота? Там любой мог испытать чувство полета, мог парить, как воздушный змей. Все эти галлюцинации легко объяснимы с точки зрения химии. – Данс поднял свой стакан и покосился на пиво.

– А как ты объяснишь, что этот больной Мидуэй описал то, что делал каждый из нас в операционной, если не мог нас видеть?

Дансу надоело обсуждать этот вопрос. Он украдкой косился на девушку на сушке.

– Мущины нищего не понимают в оргажмах, – шепелявила она и неотрывно смотрела на Данса и Харви.

Данс подмигнул ей, посмотрел на Харви и слегка похлопал себя по левому уху.

– Слух, старик, – это последнее, что исчезает при общем наркозе. Вот почему мы никогда не обсуждаем состояние пациента в операционной. Если анестезия недостаточно глубока, пациент может слышать, что происходит. Добавь к этому препарат, от которого чувствуешь себя вне собственного тела, – вот и ответ.

Харви взял в руки стакан. Девушка на сушилке теперь обнималась с парнем в красной вельветовой рубашке, его рука по самые наручные часы погрузилась в ее колготки.

– Понятно, это будет галлюцинация. Я же хочу узнать твое мнение, почему человек точно описывает то, что происходило. Будь это просто галлюцинация, он бы не смог этого сделать.