За сумеречным порогом - Страница 74

– У меня есть две пожилые тетки, которые живут вместе, – сказала она. – Одна из них сейчас находится в хосписе и, вероятно, в ближайшие дни умрет. Ее сестра попросила меня зайти к вам. Есть некоторые вещи, которые ее беспокоят, вот я и подумала, что смогу немного успокоить ее.

– Конечно. – Женщина еще раз улыбнулась Кэт полной симпатии улыбкой, которая была не совсем фальшивой.

– Ей уже приходилось сталкиваться с вашей фирмой, и она очень высокого мнения о ваших услугах. Но ее слишком расстроила статья в газете о женщине, которую похоронили заживо, а ведь вы были распорядителями похорон.

Женщина побледнела.

– Да-да, думаю, вам лучше поговорить с мистером Морисом Долби. Я сейчас за ним схожу. – Она вышла через дверь в конце комнаты.

Кэт очень хотелось выпить чашку кофе: после завтрака у нее не было во рту ни капли горячего. Она оглядела стулья. Милые, как розовые занавески в морге. Как оборочки, обрамляющие гроб Салли Дональдсон. На стене в рамочке висел сертификат Британского института бальзамирования.

Регистраторша вернулась. За ней следовал маленький человечек, окруженный аурой из двух взаимоисключающих элементов: спокойного достоинства и напыщенной самоуверенности. На нем был черный как уголь костюм, накрахмаленная белая рубашка и черный по-старомодному широкий галстук. Редеющие, с сединой волосы зачесаны назад и сильно набриолинены. Кожа на лице бледная, с темными прожилками, а щеки как защечные мешки какого-то мелкого грызуна. В глазах – настороженность, в голосе – поразительная елейность.

– Я – Морис Долби, мадам, чем могу служить?

Кэт с облегчением вздохнула – на кладбище был другой человек – и повторила все, что наплела приемщице. Гробовщик указал ей жестом на кресло, уселся напротив и положил маленькие ручки на полированную поверхность столика.

– Это всегда так грустно – терять тетю.

– Да, – согласилась Кэт.

– Они очень непростой народ, эти тетки.

– Да, конечно, – снова согласилась Кэт.

– Мне жаль, что ее сестра так расстроилась из-за этой статейки. Конечно, ее можно понять. Пустопорожняя болтовня, и только. Боюсь, она расстроила многих. Какой-то ловкий журналист старается набрать очки. Местным газетам следует быть более ответственными.

Кэт почувствовала, что краснеет, и на какое-то мгновение подумала, уж не намекает ли он на нее. Она попыталась вспомнить, не было ли его на эксгумации. Может, он видел ее там?

– Значит, в этой истории все неправда? – спросила она.

– Вот именно, мадам. Там нет ни капли правды. Вашей бедной тете не о чем беспокоиться. Это будут похороны или кремация?

Не зная, что ответить, Кэт покраснела еще сильнее.

– Похороны.

– Общественное кладбище или у нее есть место на церковном? Или семейный склеп?

Кэт была в замешательстве.

– Общественное кладбище.

Мистер Долби как-то странно посмотрел на нее, и ее неловкость от этого еще больше усилилась.

– Если леди беспокоится, что ее сестра перевернется в гробу, мы можем предложить две услуги на выбор. Можем вскрыть умершей вену там, где это будет незаметно, или можем ее забальзамировать. Вам знакома процедура бальзамирования?

– Нет.

– Она очень проста. Мы заменяем всю кровь в венах жидким консервантом. Он имеет окраску, которая придает покойнику совершенно естественный вид и, конечно, полностью исключает возможность быть похороненным живьем.

Кэт вдруг запаниковала.

– А эта женщина, о которой писали в газете, тоже была забальзамирована?

Человечек вытащил из кармана пиджака кожаную записную книжку и положил ее на стол.

– Мне не хотелось бы нарушать условия конфиденциальности, но если вашей тете будет от этого легче – нет, не была. Мы совершаем бальзамирование только тогда, когда покойника оставляют в открытом гробу. Та леди в течение нескольких дней находилась на аппарате искусственного жизнеобеспечения, и, когда его отключили, семья хотела, чтобы ее похоронили как можно скорее. Газетная статья – совершеннейшая чепуха. Бедняжка несколько дней пребывала в состоянии клинической смерти в больнице, затем больше суток провела в холодильнике здесь. Этого бы никто не вынес, не говоря уже обо всем остальном.

Кэт показалось, что Морис Долби слишком поспешно отвел глаза, словно боялся ее испытующего взгляда. Слишком поспешно. Он снова полез в карман и выудил оттуда серебряную авторучку.

– Теперь я запишу некоторые детали. Не могли бы вы назвать имя леди и адрес… э… для составления счета? Затем мы обсудим выбор гробов и облачение покойной. Хотите поместить сообщение о смерти в газетах? Можем составить черновик прямо сейчас; как только вы получите подписанное свидетельство о смерти, мы тут же дадим публикацию.

– Мне хотелось бы прежде осмотреться и понять, что к чему. Моя тетя принадлежит к числу тех людей, которым все интересно. Я думаю, она засыплет меня вопросами о том, что произойдет с телом ее сестры, когда оно покинет хоспис.

– «Копперклифф», не так ли? У нас с ними хорошие отношения. Могу я записать ее имя?

Мысли в голове Кэт неслись как пришпоренные.

– Миссис… э… то есть… мисс Вининг. Мисс Элис Вининг. – Она назвала фамилию по буквам, и мистер Долби старательно ее записал.

– А адрес? Адрес будет ваш?

– Прежде мне хотелось бы все тут осмотреть, ведь решение будет за тетей. Если ей понравится то, что я ей расскажу, я зайду завтра утром.

– Конечно, мадам. Мы начнем с часовни вечного упокоения.

Через дверь в торце Кэт последовала за мистером Долби в крошечный зальчик с мраморным полом и поднялась по устланной ковром лестнице. На лестничной площадке стояла покрытая красным велюром банкетка. Там же находилась дубовая дверь, которую мистер Долби открыл и почтительно придержал для нее.