За сумеречным порогом - Страница 75

Кэт вошла первой. В темном помещении царила атмосфера, похожая на церковную. Запах заставил ее поежиться: он не был неприятным – смесь хвои и консервантов, но напомнил больницу и морг.

Владелец похоронного бюро повернул реостат, и яркость света увеличилась. На стене в дальнем конце зала было распятие и мозаичное панно из цветного стекла с подсветкой.

– Мы работаем круглые сутки. Вы можете прийти сюда в любое время, как только захотите увидеть свою тетушку; если вы решите приехать вечером или в уик-энд, просто позвоните нам.

Они вернулись на лестничную площадку, и Кэт обрадовалась, когда мистер Долби закрыл дверь. Темноволосый мужчина лет тридцати поднимался вверх по лестнице. На нем был официальный траурный пиджак и серые брюки.

– Гарри и Джейн собираются забрать покойника из клиники Принца-регента, – сказал он. – Ты не забудешь, в пять часов?

– Я вернусь через десять минут, Билл, – ответил мистер Долби.

Когда они спустились вниз, он объяснил:

– Это был мой сын. У нас семейный бизнес. Жена и дочь тоже в нем участвуют.

Кэт услышала, как наверху открылась дверь и голос, который она узнала, произнес:

– Морис?

Долби остановился. Кэт увидела высокого мужчину, который был на эксгумации. Он бросил на нее беглый взгляд, но, похоже, не узнал.

– Да, Рег?

– Опять тот парень из «Мировых новостей», просит тебя к телефону.

Долби в замешательстве посмотрел на Кэт, лицо его покраснело.

– Скажи ему, будет проведено расследование, и никаких комментариев.

Они пересекли холл и прошли по коридору, темному, несколько старомодному, с деревянным полом и желтоватыми стенами. Долби осторожно заглянул в дверь.

– Все в порядке, – сказал он. – Можете войти.

Кэт вошла в небольшую комнату, где еще сильнее пахло хвоей и химическими консервантами. Стены были покрыты кафелем, а пол имел твердую шероховатую поверхность с мелким желобком и дренажным стоком. Там стоял металлический стол, похожий на те, что она видела в морге, и каталка на колесиках со свисающими пристяжными ремнями. Ряды полок были уставлены пластиковыми бутылями с розовой жидкостью, стеклянными баночками с желе, тюбиками с гримом и разнообразными хирургическими инструментами.

– В этом помещении производят бальзамирование, – пояснил с некоторой гордостью владелец похоронного бюро. – Бальзамированием занимается моя дочь. – Он открыл дверь в дальнем конце комнаты, и Кэт услышала электрическое жужжание. – Здесь находятся холодильные камеры.

Кэт проследовала за ним в альков с цементным полом и в смущении уставилась на ряд небольших металлических дверей – каждая не более двух с половиной квадратных футов, – которые занимали полностью одну стену. На каждой дверце была ручка и четырехугольное отверстие для бирки. Некоторые отверстия были пусты, в других находился желтоватый билетик с именем, написанным черными чернилами аккуратным, разборчивым почерком. Кэт принялась их читать: «Мистер Т. Хейк», «Миссис Э. Миллбрайт», «Мистер А. Римз», «Миссис С. Дональдсон», «Мистер Н…».

Сердце Кэт чуть не выпрыгнуло из груди.

«Миссис С. Дональдсон».

Она здесь. Значит, у коронера не возникло никаких подозрений. Стараясь, чтобы это выглядело как можно естественнее, Кэт еще раз прочла бирку – убедиться, что она не ошиблась.

– Если вы не планируете навещать свою тетушку, мы поместим ее сюда, – щебетал Морис Долби. Он наклонился вперед, схватился за ручку одной из дверей, где не было ярлычка, и распахнул ее настежь.

Поток холодного воздуха окутал Кэт. Она в ужасе уставилась в темную глубину, чувствуя, как оттуда клубами выходит холод, и стараясь не вдыхать сладковатый запах гниющей плоти. Справа в тусклом свете она различила силуэт в белом пластиковом мешке.

У нее побежали по телу мурашки. Салли Дональдсон. Лежит здесь. В темноте, в холоде. Владелец похоронного бюро вытянул на несколько дюймов пустой синевато-серый поднос на хорошо смазанных роликах.

– Мы тут поддерживаем сорок градусов. При такой температуре живой человек не сможет прожить более часа.

– А для чего на внутренней стороне дверей ручки? – поинтересовалась Кэт.

– На случай, если тот, кто моет внутри, захлопнется.

Кэт попробовала представить, каково это – провести ночь в одном из отделений холодильника. Господи, смерть – это всегда одиночество. А за одной из этих дверей одиночество еще более страшное. Она тут же одернула себя: для мертвеца это не имеет никакого значения. Человек покинул этот мир, и наступило полное забвение. Душа или жизненная сила – или что там еще – отправилась на небеса или в ад или же вернулась назад, превратившись во что-то иное. Тело – всего лишь клетка, человек просто сбрасывает его, как бабочка сбрасывает кокон или краб – панцирь. Оно – ничто.

Ничто.

Но каково проснуться в этом холодильнике? Если ты проснулся в ночи, а вокруг холод и ты завернут в пластиковый мешок и слишком слаб, чтобы двигаться, чтобы открыть дверцу, и никто не слышит твоих криков о помощи?

– Можно ли людей с гипотермией ошибочно принять за мертвых? – спросила Кэт.

– Я слышал, что это возможно.

– А тут не могло произойти такое?

– Нет, милочка. – В голосе мистера Долби появилось нетерпение. – Сюда привозят мертвых людей, на них выданы свидетельства о смерти.

Кэт не понравилось раздражение владельца похоронного бюро. Он закрыл холодильник, и через помещение для бальзамирования они прошли в конец коридора, к старомодной двери с двумя маленькими стеклянными панелями наверху, но запиралась она на современный навесной замок со щеколдой.